Зачем Россию призывают прыгать в неизведанное и надо ли нам рисковать, размышляет в прямом эфире радио "Комсомольская правда" (97.2 FM) известный экономист, директор Института проблем глобализации.
Делягин: - Главная тема сегодняшней повестки дня России - модернизация и инновации. Об этом говорили, говорили, говорили и продолжают говорить.
- Со всех трибун!
Делягин: - И в ходе разговоров об инновациях и модернизации пора обсудить некоторые проявляющиеся темы, которые уже начинают пугать.
Самое главное: на всех углах говорится о том, что стратегическая цель всех преобразований - это всесторонняя модернизация страны. При этом пугающе мало говорится о том, ради чего, прости господи, будет осуществляться эта самая модернизация. Она ведь может преследовать совершенно различные цели. Напомню, что германское "пушки вместо масла" - это тоже модернизация, причем, вполне успешная. Сталинская модернизация тоже преследовала своей целью подготовку к войне. Брежневская модернизация, которая, правда, не удалась, преследовала цель построения развитого социалистического общества.
Возможно много разных вариантов: все зависит от цели модернизации. Соответственно, и инновации могут быть самые разные. Ведь "инновация" - это просто обновление.
Недавно московская ГИБДД, насколько можно судить, осуществила весьма заметную, вполне ощутимую инновацию, освоив новый способ вымогания взяток.
Схема проста: в единственном ряду, доступном для движения (потому что правая полоса, как обычно, заставлена припаркованными автомобилями), стоит машина "на аварийке". Вы, естественно, начинаете ее объезжать слева, пересекая при этом сплошную полосу. В тот момент, когда вы с ней поравнялись, машина начинает движение вперед с вашей скоростью. Вы, продолжая движение, обгоняете ее - и выезжаете прямо в ласковые объятия сотрудников ГИБДД. Те показывают вам видеозапись, на которой вы обгоняете движущуюся машину по встречной полосе, пересекая сплошную линию разметки. Это лишение прав на срок от 4 до 6 месяцев, и разговор с водителем, насколько можно понять, начинается от 40 тысяч рублей. Пришлось слышать о нескольких таких случаях, происходящих практически по одной и той же схеме.
Да и вероятность случайного совпадения наличия такой машины, стоящей на "аварийке" и начинающей движение, как только вы поравняетесь с ней, и поста ГИБДД, да еще и видеозаписи, - почти нулевая.
Что это означает? Это означает, что раньше были подставы на дорогах, которые делали бандиты. Нам недавно представители милиции, насколько помню, торжественно отрапортовали, что этих бандитов всех отловили, и больше они нам подставы на дорогах делать не будут. Что ж - рынок расчищен, и теперь грабить нас пришли другие люди с другими технологиями.
Но формально это тоже инновация. Возвращаясь от милиции к модернизации, давайте установим: как только мы говорим "обновление, модернизация, инновации", - мы должны четко фиксировать цель этих прекрасных процессов. Потому что без их цели разговор в самом лучшем случае останется пустым.
Далее: очень часто приходится слышать, что, мол, модернизация - это подтягивание экономики до современного уровня. Дорогие троечники, обращаю ваше внимание на то, что модернизация требует времени. И, пока она будет идти, современный для ее начала уровень, скорее всего, устареет - может быть, даже безнадежно. И получится, как с чудесным и широко известным самолетом "СуперДжет-100". Насколько могу судить, на стадии задумки эта машина была вполне современной, а вот уже не стадии проектирования она морально устарела, потому что прогресс ушел далеко вперед.
Чтобы модернизация не устарела на стадии проектирования, потому что прогресс уйдет вперед, она всегда должна быть прыжком в будущее, а не в настоящее.
Да, в неизвестность прыгать страшно: можно расшибиться. Но для снижения этих рисков есть прогнозирование и стратегическое планирование. Ведь, в конце концов, когда мы не знаем, каким будет будущее, мы можем зафиксировать для себя, каким мы его будем строить.
А если вы ориентируетесь на современный уровень, то должны помнить, что современный сегодня уровень завтра будет вчерашним. И тот, кто считает модернизацию выходом на современный уровень, тем самым закладывает, усугубляет и программирует усугубление системного отставания России.
Поэтому нужно прежде всего определить цель модернизации. И здесь все достаточно просто: повышение качества жизни и - обязательно - мотивации людей. Ведь без мотивации вы качество жизни можете повышать хоть до американского уровня, но это никому не поможет. Цель ответственного руководства России может быть только одна: повышение качества жизни и мотивации людей до уровня, когда объединяющая этих людей экономика сможет быть конкурентоспособной на мировой арене.
Наша цель - сделать так, чтобы люди жили настолько нормально, чтобы они могли тратить время на образование, на настоящее, а не отреформированное до состояния плаща "болонья" образование, а не только на выживание. Чтобы они могли задумываться о чем-то необычном. Ведь инновации - это и есть необычное. И чтобы, в конце концов, ушло из нашего языка это страшное советское выражение "внедрение технического прогресса", означающее, что инновация внедряется как что-то совсем чужеродное, внедряется насильственно. Это практически изнасилование общества технологическим прогрессом.
- По поводу людей. У нас есть замечательная стратегия 2020, где написано, к чему мы стремимся. Там нет двух основополагающих вещей. Как мы этого будем достигать. И нет того портрета россиянина, который будет в 2020 году.
Делягин: - Да, вы правы, там нет внятного образа желаемого будущего, в том числе в области культуры. То есть нет цели, ради которой все должно делаться. Можно сколько угодно кукарекать о том, что мы все делаем "ради человека", - но ради какого человека, покажите. Люди ведь разные. Преступники - тоже люди. Шамиль Басаев был человеком: что, модернизация ради него и ему подобных?
- Ради тех, кого мы не будем казнить после того, как смертную казнь окончательно отменим.
Делягин: - Смертная казнь должна быть отменена по факту, тогда, когда добьемся, что у нас не будет сознательных убийств в обществе и не будет наркоторговли в крупных и средних масштабах. Не будет преступлений - не будет смертной казни.
А иначе вы просто представьте себе несчастных людей, у которых сознательно убили близкого им человека, - и они обречены через уплачиваемые ими налоги содержать этого убийцу до конца его дней! По-моему, это несправедливо.
Да, есть судебные ошибки. Да, наша судебная система в ужасном состоянии, особенно после ее реформирования, и это нужно как-то менять.
Но говорить о том, что при наличии сознательных убийц и крупных наркоторговцев, то есть тех же убийц, только массовых, мы отказываемся от смертной казни, по-моему, это преступно. Давайте мы тогда будем наказывать людей только за воровство бутылки водки и ста долларов из кармана. А за воровство эшелона водки и миллиона долларов из казны мы будем этих преступников производить в министры. Давайте тогда сделаем так и тоже будем звать это гуманизмом. Я только не могу понять, почему у всех этих подрабинеков гуманизм распространяется только на преступников, а для жертв преступлений никакого гуманизма не предусмотрено.
- Если говорить об инновациях на низовом уровне. Человек что-то придумал, пошел запатентовал и кому-то продал. В России с этим дело как обстоит?
Делягин: - Да плохо обстоит. Во-первых, патентовать нужно сразу и за границей, и у нас. Если вы запатентуете что-то только у нас, вы в зоне риска. Насколько я знаю, были случаи, когда вдруг то же самое почти одновременно изобретали иностранцы.
- Радио, например?
Делягин: - Нет, попозже, уже в наши дни. Можно подозревать, что какие-то нехорошие люди в нашем патентном ведомстве кому-то что-то "сливают". В общем, если хотите иметь гарантию защиты своих прав, нужно патентоваться и у нас, и на Западе. А это дорого: если вы Кулибин-самоучка, у вас на это денег, скорее всего, не будет.
С другой стороны, наш бизнес, за редкими исключениями, в инновациях не заинтересован. Можно ведь сколько угодно с высоких красивых трибун убеждать бизнесменов, что только тот может быть сегодня конкурентоспособен, кто занимается инновациями.
Проблема в том, что наши бизнесмены не идиоты.
Они прекрасно знают, что в сегодняшней политической и хозяйственной модели конкурентоспособен не тот, кто придумывает что-то новенькое, а тот, кто использует три ключевых фактора конкурентоспособности в России.
Первый: надо знать, кому дать.
Второй: надо знать, кому дать, чтобы стать монополистом и чтобы государство поддерживало вашу монополию или, по крайней мере, ее не разрушало, закрывало на нее глаза.
Третий: надо пригнать мигрантов, чтобы они все сделали в три раза дешевле.
Вот три краеугольных камня нашей экономики, нашей конкурентоспособности, и они почти не оставляют возможности для инноваций.
Да, исключения есть. В нашем бизнесе работает система управления - в государстве это называлось бы электронным правительством - которое позволяет минимизировать управленческий аппарат и любые, самые трудные решения, принимать в течение двух, максимум трех дней.
Но это обеспечивают отдельные энтузиасты.
И возникает естественный вопрос: а что ж государство у нас вдруг озаботилось инновациями? Бизнес ничего не хочет, силовики ничего не хотят, в бюджете слово "расходы на НИОКР" скоро будет восприниматься как словосочетание "расходы на откат", если я ничего не путаю, кулибиных наших зачистили, они из страны бегут впереди собственного визга - в чем проблема? Почему государство говорит про инновации?
Так вот, проблема серьезна. Вся наша система, сложившаяся в 90-е и укрепленная в 2000-е - хозяйственная, экономическая, политическая, социальная система - ориентирована на проедание советского наследства.
Мы сегодня живем за счет построенного нашими родителями, дедами и прадедами в Советском Союзе. Они создали современную, а то и передовую для своего времени промышленность и инфраструктуру, и мы за счет этого живем. А некоторые особо продвинутые реформаторы это еще энергично "пилят": такие обезьяны, если не с гранатой, то с трубопроводом или с Саяно-Шушенской ГЭС.
И вот, оказывается, советское наследие заканчивается. И через какое-то счетное количество лет пилить будет уже нечего. Более того, придется вкладываться в систему жизнеобеспечения.
А люди-то привыкли, что ни во что вкладываться не надо, потому что Сталин, Хрущев и Брежнев постарались. А с другой стороны, клептократы относительно молоды: они считают, что им на пенсию в Швейцарию, в личные замки, еще рано, они еще хотят здесь покочевряжиться.
И вопрос "Что делать?" становится настолько всеобъемлющим, что пробивается на уровень государственной политики.
Известные мне люди, которые разговаривают про инновации и инвестиции - хорошие люди, лично в воровстве не замаранные. Но они получили возможность безнаказанно разговаривать про инновации только потому, что правящая тусовка осознала исчерпание возможностей освоения советского наследства.
Советское наследие заканчивается, и неясно, за счет чего теперь жить, что же теперь грабить. Они ищут новые способы выживания - и это шанс для России.
Это плохой шанс, а не очень хороший. И люди в массе своей плохие. Но других шансов нет, и именно этот шанс после системного кризиса может быть востребован.
И поэтому мы должны стараться начинать хотя бы говорить об этом, потому что разговор в определенной степени программирует сознание. И потому важно, чтобы хотя бы разговор этот велся правильно.
У нас ведь о технологиях порой говорят феерические вещи. Цитирую популярное: "надо понимать, где взять технологии". Этот подход напоминает городского ребенка, который искренне думает, что булки растут на деревьях. Точно так же наши чиновники думают, что технологии растут сами по себе, и достаточно протянуть руку, чтобы пользоваться этой технологией.
А технологиями пользоваться нельзя, их даже воровать не выходит.
- Китай это делает.
Делягин: - Для того, чтобы пользоваться такими технологиями, Китай готовит массы людей, которые способны эти технологии воспринять, и соответствующим образом трансформирует систему управления.
Советский Союз при Брежневе воровал много технологий, но не мог их использовать, не мог их интегрировать в экономику, потому что система управления эти технологии отторгала. Хотя советская, качественная система образования готовила людей, тогда еще вполне готовых к их восприятию.
Если вы хотите брать чужие технологии - вы должны иметь специалистов и, что самое главное, чего не было в Советском Союзе, - иметь управленцев, которые захотят их использовать. Потому что технологии - это живой процесс. Это организм. Без человеческого капитала никакого производственного капитала не будет.
И, когда говорят о том, где взять технологии - это признак непонимания природы технологий. Их нельзя "взять", это не чемодан с взяткой: сначала нужно подготовить среду, которая их воспримет. Если мы не готовим среду, которая их воспримет, если наши бюрократы служат исключительно синонимом слова "тупость" - тогда мы не сможем воспользоваться никакими, даже созданными в нашей стране, технологиями.
- Получается, что речи о том, чтобы самим создавать технологии, уже вообще не идет?
Делягин: - Предполагается, что, может быть, они где-то вызреют в недрах российского общества. Какие-то эдисоны, кулибины. Но их ведь не ищут, им не помогают.
У американцев существуют огромные программы стимулирования изобретательства. У нас изобретают феерические вещи, за которыми те же американцы охотятся по всей нашей стране. А нашему государству как это было безразлично пять лет назад, два года назад, так и сегодня безразлично.
Есть позитивный опыт. В АФК "Система" нашли человека - доктора физматнаук из оборонки - и создали внедренческий отдел. Он искал технологии, которые уже доведены "до ума" и которые можно просто взять и начать использовать. Я присутствовал при презентации некоторых из этих технологий на Лондонском экономическом форуме. И я гордился своей страной, когда слышал про эти технологии. Достаточно упомянуть крем от ожогов лучше пантенола, который сам по себе вещь замечательная, и систему локального управления погодой.
Но эти технологии, к сожалению, становятся рентабельны только при массовом использовании, только в масштабах государства. Одна корпорация, даже мощная, переломить тенденцию и изменить характер системы управления не может.
А адекватность нашей системы управления чудесно иллюстрирует потрясающая фраза, сказанная одним хорошим человеком. Цитирую дословно: "Чем более открытыми и дружелюбными мы будем, чем больше мы благодаря этому сможем получить от передовых стран денег, знаний, технологий, тем суверенней и сильней станет наша демократия".
Люди, которые так говорят, делают вид, что не понимают сути современной конкуренции. Ведь дружба бывает между людьми и даже народами. Но между странами бывает, к глубочайшему сожалению, только конкуренция. И в последние десятилетия с началом глобализации она ужесточается. Современная глобальная конкуренция все больше напоминает бой боксеров, а то и драку. И понятно, что "открытый и дружелюбный" боксер, как показала наша практика уже первой половины 90-х годов, всех этих козыревых и гайдаров, он получит, в том числе и от передовых стран, довольно много. Но отнюдь не денег, отнюдь не знаний и отнюдь не технологий. Ему наваляют так, что мало не покажется: мы это на своей шкуре проходили в начале 90-х годов.
Кроме того, передача действительно современных технологий, за исключением технологии завязывания галстуков, не происходит. Потому что технологии - это основа конкурентоспособности. И передачи современных технологий сегодня не бывает по той же причине, по какой в средние века не бывало бесплатной передачи золота.
Да, технологии передают, но в лучшем случае морально устарелые, и потом их надо развивать самому.
- Инновации никто просто так не передаст. Это основа основ. И не стоило надеяться, что нам "Опель" отдадут, учитывая то, что с инновациями у немцев все было в порядке?
Делягин: - Технологии там не самые современные. Они не прорывные, они массовые. И никакой большой тайны у них не было.
- А почему же тогда не отдали?
Делягин: - Нужно верить людям: иногда это работает! Американцы сказали прямым текстом: у нас в автомобилестроении улучшилась ситуация. Мы накачивали его деньгами, оно у нас задышало, и вы нам больше не нужны. "Кому я должен - всем прощаю": "я - хозяин своего слова: захочу даю, захочу - беру обратно". Это нормальный американский подход.
Важен и вопрос о том, где появятся безработные. Великобритания - стратегический союзник США, и лучше безработные появятся в континентальной Германии, которая стоит "наособицу", чем у стратегического союзника.
Не уверен, что американцы сознают, что масштабная поддержка автомобилестроения закончилась, и через некоторое время их проблемы вернутся обратно, и, соответственно, тема всплывет вновь.
Но ведь и наша позиция тоже была странная. Я понимаю позицию Сбербанка: вся страна в панике понесла деньги именно к нему, он захлебывался от этих денег, девать их было некуда, и для него хороший вариант - вложиться в "Опель": это надежно.
Но для страны - все по-другому: зачем нам вкладываться в "Опель"? Зачем нам поддерживать рабочие места в Германии, когда можно было спокойно дождаться, когда он обанкротится, купить это оборудование, пусть даже и бэушное, за треть цены, перетащить в Россию, взять из Германии нужных инженеров и наладчиков - и наладить это производство у нас, здесь.
Зачем нам рабочие места в Германии, нам нужны рабочие места в Тольятти!
Надо было поступить с "Опелем" так, как с "Фиатом" сделал АвтоВАЗ.
- Но через 30 лет все сдохло благополучно.
Делягин: - Если мы еще 30 лет будем гнить и курить бамбук, все сдохнет раньше, и совсем не благополучно!
Но если мы будем всерьез заниматься инновациями, развивать технологии, то ничего не сдохнет, а все будет цвести и пахнуть. Японский, а затем корейский и китайский автопромы появились именно так: взяли заводы или скопировали их, поставили у себя, и стали на этой базе развивать свою инженерную школу. И придумали много хорошего.
А хоть бы и "АвтоВАЗ": не знаете случайно, какая страна первой сделала гражданский джип?
Мы сделали. Автомашина "Нива". Это был первый джип, который пользовался безумным спросом за границей, и, если бы наши торговцы имели возможность воздействовать на производство, сейчас вместо слова "джип" в мире использовалось бы слово "нива". Точно так же, как на Кубе вместо "стиральная машина" говорят "малютка", а мы вместо "копировального аппарата" говорим "ксерокс".
Да, этого не случилось: Советский Союз был неэффективен.
Но даже в условиях неэффективного управления - посмотрите: мы взяли чужую технологию, купили завод и через короткое количество лет уже модернизировали все так, что мало не показалось никому: практически создали новую отрасль мирового автомобилестроения.
Это мы сделали! - не японцы, не китайцы, не немцы - мы!
Да, это было давно.
Да, это было в СССР, а не в России.
А кто мешает сегодня нормально и эффективно управлять?
Думаю, "Опель" мы не получили не потому, что там какие-то передовые технологии: нет их там. В Германии высочайшим и лучшими технологиями в области управления, интеграции разного рода производств, стратегического планирования обладает концерн "Порше".
Это да, это передовая линия человеческого прогресса. Но у них в финансовом отношении все очень хорошо. Они в наших, да и любых чужих для себя инвестициях не нуждаются, именно по этой причине.
- Единственная успешная передача технологии, которая у нас прижилась и сейчас никому мало не кажется, и долго, думаю, мало не покажется - это атомная бомба. Мы в 40-е годы эту технологию благополучно взяли без ведома американцев.
Делягин: - Это тоже вещь спорная. Не все архивы раскрыты, и часть не будет открыта никогда.
Да, товарищ Курчатов прославился среди физиков-ядерщиков тем, что он "знал". Ему задавали трудные вопросы - он уходил подумать и через некоторое время приносил правильные ответы.
Но очень многое наши сделали сами. В конце концов, с водородной бомбой обогнали американцев. Так что, если что-то украли, то самую малость - и быстро обогнав своих учителей, как Петр Первый обогнал шведов.
Но что там атомная бомба? Авиация - вот классика! В царской России она была вся импортная. Да, Можайский полетел первым, Сикорский построил "Илью Муромца", был Гаккель и множество других, но основа была импортная. И мгновенно, за считанные годы, в кроватных мастерских модернизировали и освоили все, что можно.
В конце войны скопировали американскую "летающую крепость" - и через 10 лет уже сделали самолет лучше!
Были примеры и попозже. Например, почему российская школа программистов - одна из лучших в мире? Потому что у нас были маломощные компьютеры, а задачи надо было решать очень сложные, аналогичные американским. И наши научились маломощные компьютеры объединять в системы, которые работали более эффективно, чем сверхмощные американские компьютеры.
А, с другой стороны, у нас очень любили импортировать компьютеры, экономя на сопровождающих документах: приходит к вам компьютер, а инструкций нет. И какая клавиша что означает, вы уж сами догадывайтесь. И вот, когда вы "методом тыка", слепого перебора изучаете все команды, вы в этой программе и в целом в этой машине открываете вещи, про которые их создатели даже не подозревали. И у вас очень сильно развивается мышление.
Так что, можно заимствовать технологии, но надо, чтобы они попадали на подготовленную профессиональную и, главное, управленческую почву. Чтобы система управления стимулировала ваши инновации, а не давила. Сейчас она давит хуже, чем в СССР.
- Мы выходим на вопрос: что должно раньше появиться? Курица или яйцо? Почва или те, кто должен семена в эту почву посеять?
Делягин: - Если есть зерна, - а у нас они все еще есть, - извольте почву, если не взрыхлить, хотя бы полить.
Сегодня реформа образования уничтожает возможность инновационной экономики. Система управления не допускает таких возможностей в принципе. А нам чудесные люди вешают на уши чудесную формулу: "Общество пока не является заказчиком инноваций".
Нашим реформаторам постоянно попадается какой-то "не тот народ". А проблема очень простая: общество никогда и нигде не является заказчиком значащих инноваций. Когда японцы придумали портативный радиоприемник на транзисторах, над ними в их же стране смеялись, показывали пальцем: эта штука никому не нужна!
Никакое общество не заказывало самолет братьям Райт. Когда Черчилль придумал танк, английский парламент дрожал от хохота: никто не мог поверить, что эти уродцы кому-то когда-то пригодятся. Электрическую лампочку не заказывали ни Ладыгину, ни Эдисону и, более того, скажу вам по секрету - Владимиру Ильичу Ленину ее тоже не заказывали!
Инновация - это появление принципиально новой вещи, которая раньше не существовала. И общество не может быть ее заказчиком и предъявить на нее спрос по очень простой причине: оно не может ее представить.
Это нормальный консерватизм. Это неизбежное свойство человеческого мышления. Потребителю не нужен был скайп 10 лет назад. В фантастических романах были видеоконференции, видеофоны были, но это не было серьезной потребностью. Интернет в начале 90-х годов никому не был нужен: почты, телеграфа и телефона достаточно. Паровоз никому не был нужен. И так далее.
Задача государственной политики развития - не удовлетворять существующие потребности. С этим владелец самой маленькой палатки на самом захудалом и несовершенном рынке справляется гарантированно лучше государства. Как только общество осознало, что у него есть какая-то потребность, оно найдет, кому заплатить за это деньги, лучше любого министра, и все вырастет само или почти само, а государству надо всего лишь создавать максимум условий.
А вот государственная политика развития должна содействовать созданию новых потребностей. На худой конец - напрямую создавать эти потребности. Без этого ничего не появится.
- На каком фоне должны появляться эти потребности? На фоне того, что обществу становится жить хуже? Или общество живет все лучше и более высокие требования к действительности?
ДЕЛЯГИН: - Это суровый вопрос. Это вопрос о демократии.
Чтобы изобрести сковородку с тефлоновым покрытием, мало иметь миллион разгневанных домохозяек: Нужно иметь фундаментальные исследования.
А это вещь не рыночная. Фундаментальная наука непредсказуема. Вы десятилетиями выбрасываете безумные деньги на ветер и не знаете, принесут ли они что-то вообще. А если принесут, то когда? И, самое главное, что они принесут?
Нерыночным видом деятельности человек может заниматься только под страхом смерти, к сожалению. Как только кончилась холодная война, технологический прогресс драматически затормозился. Идет коммерционализация новых технологических принципов, придуманных тогда, но новые технологические принципы не создаются, потому что фундаментальная наука стопорится.
Как только любому нормальному человеку предлагают повысить потребление завтра или в неопределенном светлом будущем, он выбирает завтра - и на этом заканчивается фундаментальная наука.
У нас в стране случилась и продолжается социальная катастрофа, но в развитых, благополучных обществах происходит то же самое. Они выбрасывают сотни миллиардов на фундаментальные исследования, но в основном это исследования с заранее известным результатом. Фундаментальная наука, как поиск неизвестного, сильно ограничена в своих возможностях.
К сожалению, от хорошей жизни новые потребности не рождаются. Они рождаются от проблем, от страха, от уязвленного самолюбия. В хорошей жизни мне нужна новая модель сотового телефона, повышение быстродействия моего компьютера, более сладкая каша на завтрак. А вот путешествия во времени, достижения скорости света, полностью бесплатной энергии мне не нужно, потому что ради достижения этих результатов мне придется ограничить мое сегодняшнее потребление, а ради чего я на это пойду, если мне ничто не грозит? Лучше я эти деньги положу в карман и заплачу инструктору по аэробике.
С другой стороны, мне просто страшно, ибо любое научное достижение можно использовать во вред.
- Общество какой страны сейчас наиболее подготовлено к технологическому прорыву?
Делягин: - Фундаментальная наука - проблема всего человечества. Китай и Индия привыкли копировать, а переход от копирования и улучшения к созданию чего-то принципиально нового - это качественный переход. Думаю, что китайцы, несмотря на некоторые особенности своей культуры, лет через пять, может быть, десять смогут этот барьер преодолеть. Потому что они с начала двухтысячных годов вкачивают в себя всех специалистов со всего мира, до которых могут дотянуться. Они наращивают критическую массу интеллекта.
Американцы идут к этому с другой стороны. США - единственная страна мира, которая может создавать новые технологические принципы почти во всех сферах. У них сейчас отсутствует сверхзадача, но глобальный кризис эту задачу восстанавливает заново. Если не перед американским государством и обществом, то перед американскими управляющими элитами, которые являются одновременно и глобальными, и национальными. И они эту задачу могут поставить вместо американского государства.
Но гарантий успеха ни у США, ни у Китая нет.
А для массового творчества, для изобретательства лучшие условия, конечно, в США. Без вопросов.
Мы же, в России, сейчас готовим, формируем повестку дня тому государству, которое сложится после системного кризиса.
Мы как царские инженеры, которые разрабатывали план ГОЭЛРО для следующего поколения, зная, что в царской России его реализовать нельзя. Мы в аналогичном положении: мы работаем для следующего поколения управленцев, для следующей элиты, которая придет уже через несколько лет. И поэтому сегодня любое правильное слово - в строку.
